Сегодняшним
российским киноманам более-менее известны
голливудские "звездочки", почти неизвестны
великие русские и советские киноактрисы и
совершенно неизвестны звезды европейские, будь
они самые что ни на есть великие светила в мире
всемирного синематографа. А зря. Великие есть
великие. Часто их жизнь сама по себе напоминает
грандиозный кинематографический эпос с сильными
страстями и не менее сильными характерами.
Жанна Моро - одна из клана уходящих, но сияющих
тем не менее в вечности европейских звезд. Ей уже
давно за семьдесят. Далекая от идеальной
красивости, она иногда кажется угрюмой. Но когда
ее индивидуальность проявляется в полной мере на
экране или в редких интервью, мы видим
интеллектуальную, интуитивную женщину, желающую
полностью подчиниться внутреннему ритму
кинофильма. Она приковывает к себе всеобщее
внимание, она способна убедить, что она красива. И
где-то подсознательно, постепенно ощущаешь, она
яркая, но очень уязвимая душа. Про ее лицо ее
"фирменный" режиссер Луи Малль говорил, что
оно способно зажигаться от света на Елисейских
Полях.
При этом она по-прежнему блистательна, и к ней,
как к никому другому, подходит громкое звание
"примадонны". И хотя она никогда не делала
никаких операций, дабы вернуть молодость (Моро
всегда публично утверждает, что не признает
таких методов насилия над человеческой
природой), за ней по-прежнему пылко ухаживают
ровесники ее собственного сына. Именно ей
принадлежит известная фраза: "Возраст не
защищает вас от любви. Но любовь, до некоторой
степени, защищает вас от возраста".
Родилась
великая французская (или скорее все же
европейская) актриса в парижском пригороде Виши
в смешанной, почти интернациональной семье. Ее
родители (мать-англичанка и француз-отец)
содержали небольшую гостиницу. Поэтому быт
маленькой Жанны не был по-нищему скудным, но не
был и роскошно-богатым. Хотя все, что связано с
частной жизнью того периода и личными
переживаниями, актриса очень тщательно охраняет
от публичного вмешательства.
Дочь певички из провинциального хора, Жанна
Моро на заре туманной юности поступала в
Парижскую консерваторию. Потом долго была
ведущей актрисой Театра Nationale Populaire прежде, чем
кино сделало ее знаменитой. Она регулярно
снималась в кино, начиная с 1948, но ей было уже за
тридцать, когда так называемая "новая волна"
французского кино наконец-то нашла надлежащее
применение ее таланту. Она снималась у Jacques Becker,
Edouard Molinaro, она сделала два фильма для знаменитого
Луи Малля, которые принесли ей мировую
известность. Первый показал новую
"современную" женщину, в то время как второй
был печально известен сексуальной
откровенностью и не стал самым важным в работе
Моро.
Ее фильмография насчитывает свыше сотни
картин. Причем знаменитый фильм Луи Малля
"Лифт на эшафот" принес ей громкое признание
еще в 1958 году. Благодаря тому, что она стала
ключевым персонажем "новой волны" и
узнаваемым прекрасным "лицом" французского
интеллектуального кинематографа в мире, ее вклад
в профессию был отмечен премиями всех крупных
европейских кинофестивалей, а в Берлине недавно
ей вручили почетного "Золотого Медведя" за
вклад в мировой кинематограф.
Известность Жанны Моро совпала с возрожденным
в начале 60-х годов интересом кино к феминизму.
Смешение интеллекта и чувств свойственно, как
правило, всем большим актрисам, но это редко было
основано на столь жестких взглядах. Ив (героиня
фильма Joseph Losey, снятого в еще 1962 году), - может быть,
ее наиболее экстремальная роль, в наибольшей
степени сконцентрировавшая такую жесткость,
даже жестокость самостоятельной и
самодостаточной женщины, но, как известно, самые
большие риски приносят самые большие триумфы.
Красота Ив растворилась в эмоциональном
прагматизме Моро и ее инстинктивной вызывающей
сексуальности. Та длинная сцена, в которой она
занимает ванную героя, является совершенным
выражением жестокости Ив. Только Моро могла
сделать ее так жестко сексуально и при этом
сохранить то ощущение безграничного
одиночества, при котором она напоминала
маленькую заблудившуюся девочку...
Потом были фильмы Мартина Ритта,
Питера Брука, Антониони, Трюффо, в которых она
выступала как капризная саморазрушительная
женщина, жестокая в своих непонятных томлениях.
Эти фильмы сделали ее в то время одной из
наиболее востребованных актрис в мире. Ее
снимали великие режиссеры, она играла вместе со
знаменитыми актрисами и актерами тех лет. Однако
начинала она кинематографическую карьеру уже не
в самом юном возрасте, и годы постепенно брали
свое. В 1968 Моро чутко ощутила, как приближается
холодное дыхание старения, но в фильме Mr. Clay's Immortal
Story с блеском повернула это в свою пользу.
Наиболее поэтическая вещь в том фильме - путь
Моро, когда она гасит свечи в волшебной палате,
назначенной для постановки истории, и кажется,
становится более молодой с этого момента.
Однако умные женщины тем и отличаются просто от
хорошеньких актрисочек, что вовремя могут уйти.
Пришло время, и Моро поменяла роль актрисы на
роль режиссера. Ее фильмы оказались столь же
умными, жесткими, утонченными, как и сама Моро. На
традиционные вопросы журналистов о том, какая из
жизненных ролей - актрисы или режиссера - далась
ей легче, Моро, как правило, отвечает: "Эти
роли невозможно сравнить. Актриса как бы
защищена и отвечает только за себя. Режиссер же
отвечает за всех..."
Несмотря на то, что французская "звезда"
Моро плохо известна в Голливуде, делающего
"звезд", как стандартные блинчики, и
несмотря на ее весьма почтенный возраст, заслуги
великой актрисы оценены знатоками по
достоинству. Не так давно состоялось
исключительно событие: именно Жанна Моро стала
первой женщиной-академиком престижной
французской Академии Изящных Искусств. А на
недавнем Берлинском кинофестивале, где ей был
вручен один из самых почетных призов и показана
ретроспектива ее фильмов, директор фестиваля
Моритц де Хадельн вполне искренне назвал ее
"символом Европы". Ведь фильмы, в которых
Моро снималась и которые снимала сама, не
утратили своей свежести и блеска по сей день. А
обаяние ее настолько велико, что в завершающей
фестиваль искрометной комедии-вестерне "Вива,
Мария!", уже весьма немолодая актриса
совершенно затмевала молоденький секс-символ
европейского кино тех лет Брижит Бардо.
При этом завоевав заслуженный успех на
кинематографическом и театральном поприще, эта
великая женщина и блистательная актриса
классической европейской школы была не столь уж
счастлива в личной жизни. Даже во время своего
триумфа на Berlinale она была грустна: только что она
потеряла очень близкого друга и коллегу,
первооткрывателя Брижит Бардо, корифея
французского кино Роже Вадима.
И особенно в трогательные, почти трагические
оттенки окрашена история взаимоотношений
великой актрисы Жанны Моро и не менее великого
кутюрье, революционера Высокой моды Пьера
Кардена - желчного дельца, преуспевающего в свои
80 лет бизнесмена, владельца огромной империи и
приверженца гомосексуальных связей.
Жанна Моро пришла в Дом моды Кардена более
сорока лет назад. Это был 1961 год. Уже завоевавшая
известность искала встречи с мадам Шанель, чтобы
заказать подходящие костюмы для роли Ив в фильме
Джозефа Лоузи, сделавшей ее всемирно знаменитой.
Для этого требовалось нечто совершенно
необычное. Роковое. Фильм должны были снимать в
Венеции, и аура этого города накладывалась на
ауру роковой героини. Но Дом моды Шанель был
закрыт после летних показов. Не желая
категорически отказывать входившей в моду
актрисе, Коко Шанель направила ее к молодому
кутюрье, долго ходившему в ее ассистентах. Это и
был мало кому известный в те годы Пьер Карден.
Его не было дома. Но Моро смогла посмотреть его
коллекцию и влюбилась в Пьера сразу, еще не зная
его самого, лишь увидев изысканное творение его
рук.
Карден, бывший убежденным гомосексуалистом и
никогда не имевший физической близости с
женщинами, увидев Моро, был потрясен. Эта женщина
была красивой, как сами мечты о красоте. Она
соответствовала самому возвышенному идеалу. Она
была чувственна. Умна. Возвышенна. "Я
боготворил эту женщину и почувствовал себя на
вершине счастья. Словно она создана специально
для меня. Она была не похожей ни на кого. Она была
сногсшибательной. Она перевернула всю мою
душу", -- говорил много лет спустя Карден.
Доброхоты из мира кино и богемной
тусовки шептали ей: "Да он же гомик, ты ничего
не добьешься! Ему плевать на тебя!" Но Моро
до сих пор считает, что Пьер Карден - один из
подарков, которыми ее баловала жизнь. Она
захотела его иметь, и он пал к ее ногам, изменив
ради нее даже свои сексуальные пристрастия.
А она буквально преследовала его везде,
стараясь убедить в том, что у их отношений есть
будущее. В Париже, на глазах у жадно глядящей
публики, она не осмеливалась ухаживать за ним, но
решительно отправилась вслед за Карденом в
Стратфорд-на-Эйвоне на театральный фестиваль.
Более того, она забронировала места во всех
самолетах и ждала его, чтобы подняться на борт
того лайнера, в котором полетит он. И он наконец
появился, с зонтиком...
Их бурные отношения продолжались четыре года.
Много лет спустя, на торжественной церемонии в
парижской Академии Изящных Искусств седой
Карден вспомнил, как занимался любовью с Жанной
Моро в том самом номере венецианского отеля Danieli,
который занимали в свое время Жорж Санд и Альфред
де Мюссе.
Возможно, все в их жизни смог бы изменить
ребенок. Он связал бы их прочнее самых прочных уз,
став для каждого отражением любимого лица. Но у
Моро к тому времени были серьезные проблемы со
здоровьем, и она не могла рожать. И каждый в конце
концов пошел своей дорогой, сохранив тем не менее
на десятилетия нежность и страстность первых
мгновений той встречи.
Ольга Покровская
|