- П ризнайся еще раз, что ты меня хочешь, - прошептал
он.
-
Признаюсь, - еле слышно ответила она.
- И
давно?
- Не
знаю. Когда я это поняла, было уже слишком поздно.
Я никогда раньше не испытывала ничего подобного.
Это нечто сильнее меня, нечто, лишающее меня
способности сопротивляться.
Должно быть, он
снова начал ее ласкать.
- Нет,
нет, - простонала она почти на грани
окончательного падения.
Ноги не
держали ее, она сползла по стене и села на
корточки. Я слышал, как она опускалась, слышал
шорох ткани. Я прекрасно представлял себе ее,
съежившуюся и обезумевшую под настойчивыми
ласками мужских рук. Она почти не дышала. Неужели
я столько вынес, чтобы все-таки присутствовать
при ее капитуляции? Камень сам собой вновь
оказался в моей руке, но в это время мощный
инстинкт самосохранения заставил ее встать на
ноги.
-
Довольно! - хрипло сказала она.
Я понял, что
Лаборд был ошеломлен таким исходом. Я тоже не
ожидал, что в подобный момент Одиль все-таки
сможет проявить такое мужество и такую силу воли.
Она отбежала от него и опять наступило молчание.
Оказывается, ни он, ни я не знали, на что способна
эта женщина. Из угла, где она пряталась, раздался
насмешливый голос:
- Ну же, сударь?
Где вы?
В этот момент в
парке послышались шаги.
- Тихо! -
дрожащим голосом сказала она.
Они оба
прокрались к двери и, объединенные на сей раз
чувством опасности, слушали, как шаги постепенно
удаляются и умолкают в ночи.
- Это, должно
быть, садовник, - сказала она, успокаиваясь. - Он
мог пройти совсем рядом и услышать нас. На
будущее...
Оборвав фразу,
она открыла дверь.
- Ты уже
уходишь?
- Нужно
соблюдать осторожность. Он уже может вернуться. А
мы даже не можем запереться изнутри, тут нет
задвижки.
Я обрадовался,
что их потревожили не только потому, что это
сократило время свидания, а еще и потому, что мне
это могло очень помочь в будущем, когда я займу
место Лаборда: настаивать на максимальной
осторожности, говорить как можно меньше и только
шепотом.
- Когда я найду
письмо? - спросила она уже на пороге. - Мне не
терпится его прочесть.
- Я устрою так,
чтобы положить его завтра вечером. Если только ты
днем не приедешь в Париж.
Какой-то
момент казалось, что все мои планы рухнули. В том
состоянии, в котором они оба находились, встреча
в Париже могла закончится в комнате
какого-нибудь отеля.
- Нет, только не
завтра, - сказала она после некоторого колебания.
- Завтра я обедаю у родителей, а потом вместе с
мамой иду слушать лекцию отца. Увернуться
невозможно, я просто навлеку на себя семейное
проклятие.
Она тихо
рассмеялась.
- Если только
вы не принесете письмо туда, где будет лекция...
- Нет, спасибо.
У меня нет ни малейшего интереса к научным
вопросам. Предпочитаю приехать сюда вечером. Ты
найдешь письмо на обычном месте. Могу я надеяться
получить, наконец, твое с детальным и искренним
комментарием?
- Я ничего не
обещаю. Однажды я пыталась вам написать, но не
смогла. Это все равно, что предстать совершенно
обнаженной перед незнакомым человеком.
- Прости, но я
уже не незнакомец.
- Но я еще не
раздевалась перед вами. Ну, посмотрим. Если
наберусь мужества и у меня будет время...
Ребяческим
жестом она приложила два пальца к губам Лаборда.
Это был ее излюбленный метод высказывать свое
расположение.
- Поцелуйте.
Он
повиновался.
- До свидания,
соблазнитель.
- А наша третья
встреча?
Она уже стояла
на ступеньках, но тут резко остановилась и
заколебалась.
- Не знаю...
- Скоро?
- Да, вероятно,
скоро.
И вдруг
сказала полунасмешливо, полувзволнованно:
- Я хотела бы,
чтобы все произошло сию минуту, и хотела бы, чтобы
этого не было никогда.
Ответили обе
Одиль, моя и другая. И обе убежали в ночь.
* * *
Поднимаясь на четвертый этаж в квартиру Лаборда,
я был удивительно спокоен. Я знал, что он дома, мне
сказала об этом консьержка. Я твердо решился и
уже не испытывал никакого гнева. Я не был
обманутым мужем, который пришел отомстить, а
человеком, который с самого начала следил за
процессом обольщения, и который посчитал, что
пришло время вмешаться, чтобы обратить ход
событий в свою пользу. Обкраденным отныне буду не
я, а он.
Несколько
мгновений я помедлил перед дверью, испытывая
какую-то дикую радость. До меня донесся звук
пишущей машинки. Должно быть, соблазнитель
готовил новое послание для Одиль.
Я нажал на
кнопку и в глубине холостяцкой квартиры,
состоявшей из прихожей, одной комнаты и ванной,
раздался звонок. Мне уже довелось здесь бывать,
когда я приходил объясняться по поводу того, что
Лаборд подписал чек без обеспечения.
Треск машинки
прекратился. Через несколько секунд дверь
распахнулась и я оказался лицом к лицу с
Лабордом.
- Нет, это не
Одиль, - нанес я ему ледяным тоном первый удар. -
Она бережет себя для беседки. Это всего лишь ее
муж.
Поскольку я
говорил совершенно спокойно, то после короткого
замешательства он вообразил, что я лишь
подозреваю их.
- Добро
пожаловать, муж. Входите же. Это для меня сюрприз
и большое удовольствие.
Он говорил
слишком небрежным и поэтому фальшивым тоном.
- Извините, я
пройду первым.
Я молча
следовал за ним, сознательно предоставляя ему
еще несколько минут неведения и относительного
спокойствия.
-
Присаживайтесь же.
Я сел и стал
осматриваться вокруг. Лаборд начал смеяться,
по-видимому, для того, чтобы придать себе больше
уверенности.
- Как видите, со
времени вашего последнего визита ничего не
изменилось. Разумеется, кроме того, что я больше
не подписываю чеков без обеспечения.
Я спокойно
покачал головой.
- Ошибаетесь.
Вы это делаете.
- Что?
В его
удивленном взгляде начало проступать волнение.
- Я имею в виду
Одиль.
- Одиль... Я не
понимаю...
- Вы очень
галантны. В знак благодарности мужу за то, что тот
спас вас от тюрьмы, вы решили соблазнить его жену.
- Но...
Он был явно
ошарашен тем издевательским тоном, которым я с
ним разговаривал.
- Старина,
ничего не вышло. Но прежде всего успокойтесь. Я
пришел не для того, чтобы набить вам морду. У меня
другие планы.
Перспектива
избежать возмездия, похоже, придала ему сил.
- Простите, но
вы ошибаетесь... Я вам клянусь...
Он обрушил на
меня водопад оправданий и благодарности, который
я терпеливо выслушал до конца. Потом встал,
потому что сцена требовала перемены положения.
- Вы закончили?
- Я вам
клянусь...
Я сделал два
шага по направлению к нему и он отшатнулся к
стене. Мужеством он никогда не отличался.
- Эй, в чем дело?
Что-то не так?
- Вы все
поймете, только я хотел бы начать с самого начала.
Поздравляю вас с гениальной идеей устроить
тайник в дупле старого дуба. Это так романтично,
так поражает женское воображение. Есть только
одна неприятность: риск. что тебя в буквальном
смысле слова схватят за руку на месте
преступления. Кстати, вам известно, что я
присутствовал при обоих ваших свиданиях в
беседке? Я был внизу, под вами.
Думаю, он
дорого бы дал за то, чтобы оказаться в этот момент
где-нибудь совершенно в другом месте. Я протянул
ему сигарету и он принял ее совершенно
машинально.
- Поздравляю и
с тем, что вчера вы были на шаг от победы. Женщины
поистине странные существа. Моя идет к вам, чтобы
испытать наслаждение запретными ласками, и
одевается так, чтобы этому воспрепятствовать.
Вечные колебания! Впрочем, вам не стоит ни о чем
сожалеть. Добейся вы Одиль - я бы вас убил. И ее
тоже.
Он резко
вздрогнул.
- Успокойтесь,
вам это больше не грозит. Наоборот, я скорее
должен быть вам благодарен. Кстати! Скажите-ка
сейчас шепотом: "Я хочу тебя".
- Но...
Он двинулся к
двери, явно желая удрать, но я решительно
преградил ему дорогу и уселся верхом на стул,
закрывая собой дверной проем.
- Надеюсь, вы не
будете звать на помощь? Одиль никогда не простит
вам этого. Нужно ли вам напоминать, что у нее
очень красивые ноги? Вы, конечно, заметили это,
когда трогали их. Чуть-чуть больше смелости - и
вам бы все удалось. Хотя, повторяю, я бы вас убил.
Но вы живы и это к лучшему. Вернемся к моей
просьбе. Я хочу услышать, как вы произнесете
шепотом: "Я хочу тебя".
- Но, наконец...
- Я жду!
На сей раз
сухость моего тона заставила его повиноваться.
- Ну,
пожалуйста. Я хочу тебя.
- Немного тише.
И с большей убедительностью. Представьте себе,
что говорите это Одиль.
Он повторил. Я
воспроизвел его фразу.
- Неплохо,
пожалуй. Но чего-то не хватает. Попробуем еще раз.
Он покачал
головой и пробормотал:
- Это смешно!
- Смешно? -
переспросил я, вставая со стула.
Ему не
следовало употреблять это слово в разговоре со
мной. Прежде, чем он успел сделать хотя бы одно
движение, я нанес ему хороший удар в челюсть,
который отбросил его к стене и заставил
свалиться на пол. Я обладал достаточной
физической силой, в отличие, кстати, от него.
Потом я поднял его за шиворот и поставил на ноги.
- Впредь, я
думаю, вы будете относиться ко мне более учтиво,
как к мужу Одиль.
Он повалился
на стул и, потирая челюсть, начал покорно
повторять на все лады:
- Я хочу тебя. Я
хочу тебя.
Бедный малый,
он был так смешон! Жаль, что всего этого не видела
Одиль.
Так
продолжалось довольно долго. Время от времени я
прерывал его, чтобы повторить за ним какое-то
слово, чтобы уловить малейшие оттенки и
особенности его интонации. Иногда я заставил его
слегка изменить одну из тех фраз, которые он
произносил накануне: "Соблазнитель не спал всю
ночь. Твои ноги сжаты с трогательной силой. В
следующий раз они разомкнутся и я войду в тебя до
конца."
Когда он
произнес эту последнюю фразу, я прервал его.
- Видите, вот
именно тут вам и не хватило смелости. Разве вы не
слышали стона Одиль? Это был крик изнемогающей
женщины. Нужно было просто повалить ее на пол,
сорвать одежду и взять. Сначала она сказала бы
"нет". Но потом поблагодарила бы вас. Хотя
после этого я бы вас убил.
Он снова
нервно вздрогнул.
- Успокойтесь.
Это либо делается немедленно, либо уже не
делается. Впрочем, у меня нет причин убивать вас:
вы не обманули меня с Одиль. А принимая во
внимание ваше поражение, я вообще должен быть вам
признателен.
Он посмотрел
на меня совершенно ошеломленными глазами.
- Объясняю. Вы
сделали из моей жены новое существо, которого я
не знал, и которое само себя не знало. Без вас она
наверняка всегда оставалась бы прежней. Да,
теперь существуют две Одиль: моя и ваша, причем
должен признать, что ваша гораздо интереснее
моей. Итак, что мне нужно, чтобы узнать ее? Занять
ваше место в беседке на следующем свидании.
Думаю, Одиль придет на него с уже определившимся
решением стать вашей любовницей. Но ее
любовником стану я. Простите, что лишаю вас
результатов вашей кропотливой работы, но речь
идет о моей жене. Как бы дико это ни выглядело со
стороны, я хочу ее и поэтому займу ваше место.
Он
шевельнулся.
- У вас есть
возражения?
- Даже не знаю,
что сказать... Это так... необычно.
- Возможно, но
именно так и будет.
Я посмотрел на
стоявшую на столе пишущую машинку. В нее был
заправлен лист бумаги.
- А, вот то
письмо, о котором вас просила Одиль вчера
вечером. Очень мило с вашей стороны, что вы его
уже приготовили. Мне остается только положить
его в старое дупло.
Я подошел к
столу.
- Черт возьми!
Три густо исписанных страницы и еще одна в
машинке. Право, вы балуете мою жену. После
стольких признаний и планов на будущее... вы ведь
строите тут эти планы, правда? Она не устоит перед
вами. К несчастью, вы будете уже далеко.
- Далеко?
- Вы немедленно
уезжаете в Алжир. Сейчас начало одиннадцатого.
Рейс из Бурже - в полдень, вполне достаточно
времени на сборы. У меня внизу машина, так что я
доставлю вас прямо к самолету.
- Но...
Я резко
оборвал его попытку запротестовать:
- Добровольное
путешествие гораздо лучше морга, поверьте мне.
Я вытащил из
кармана пистолет. Он не был заряжен, но я знал, что
достаточно будет одной угрозы.
- Прекрасно, -
немедленно согласился он. - Но должен вам
признаться, что у меня совершенно нет денег.
- Я это
предусмотрел. По дороге заедем в банк. Там я вручу
вам сто тысяч франков и вы будете ждать моих
указаний в Алжире. Возможно, вам придется там
что-нибудь сделать для нашей компании. Вы же
хотели занимать определенное положение в ней, не
так ли? Вот и прекрасно. А теперь напишите на
вашей машинке кое-что для меня.
Я вынул из
машинки лист, исписанный на три четверти, и
вставил чистый.
- Садитесь и
пишите.
Он
повиновался.
- Получено от
генерального директора компании сумма в сто
тысяч франков с тем, чтобы я отправился в Алжир и
выполнял там его указания. Это все.
Он вытащил
листок из машинки и от руки поставил свою
подпись. Я посмотрел на часы: было половина
одиннадцатого.
- А теперь
поторопитесь.
продолжение следует...
Арман Делафер,
перевод с французского
Светланы БЕСТУЖЕВОЙ
|