Глава третья. «Я вернулась в свой
город, знакомый до слез…»
Олег Иванович положил
трубку на рычаг и весело подмигнул сидевшей
напротив него Валерии:
-Ты выиграла пари, твой благоверный
действительно позвонил. Так что за мной
шоколадка. Я молчал, как рыба, ты же слышала.
-Ну и молодец, - довольно равнодушно отозвалась
Валерия. – Тем более, ты все равно не знаешь, где я
остановлюсь. Я сама это всегда решаю, причем
иногда – в последний момент. Особенно если еду в
Питер.
-Ну да, ну да, родной город, знакомый до слез и
все такое. А если будет необходимость с тобой
связаться?
-Есть такая штука, называется мобильный
телефон. Слышал?
-Он же у тебя вроде не в порядке?
-С чего это ты взял? – чуть деланно изумилась
Валерия. – Прекрасно работает, просто…
избирательно.
-Поссорилась с Борисом, - уверенно предположил
Олег Иванович. – Не делай невинных глаз, я три
раза разводился, все нюансы знаю наизусть.
Хочешь, чтобы он за тобой побегал, глубже вину
прочувствовал. Так?
-Примерно так, - неохотно согласилась Валерия. –
Командировка моя, поэтому как нельзя более
кстати. Так что давай ближе к делу.
-К делу или к телу? – решил сострить Олег
Иванович, но встретил такой ледяной взгляд, что
буквально покрылся гусиной кожей. – Все, прости,
виноват, безобразно вспылил, учту, исправлюсь. Ты
делаешь интервью с этой мадам, вдовой видного
политика, которая сама хочет стать заметной
личностью. Правильно?
-Правильно. Вопросы я уже набросала. О политике
говорить, естественно, не буду, это скучно, об
этом только что на заборах не пишут. Попробую
раскрутить ее на беседу «как женщина женщине».
-Умничка! – восторженно воскликнул Олег
Иванович. – И насчет личных планов на будущее –
обязательно. Нашим читательницам плевать, какой
проект на телевидении она собирается
раскручивать, им интересно, как она нынешнее свое
одиночество переносит, чем его скрашивает. Или
кем.
-Мне бы не хотелось делать материал на грани
сплетни, - поморщилась Валерия. Я посмотрела
кое-какие материалы, навела справки – дама вроде
бы неглупая, целеустремленная, немного
тщеславная, но кто же из нас без изъяна? И семья у
нее интересная. Конечно, все сведения тщательно
проверены, а то, что она сама расскажет, я ей в
лучшем виде на рассмотрение представлю.
-В общем, как всегда, - с довольным видом подвел
итог Олег Иванович. – А теперь что касается
нового проекта. Я бы хотел, чтобы ты взялась за
серию портретов женщин-политиков, но без
политики. Как тебе идея?
-Надо подумать… - неопределенно отозвалась
Валерия.
Необычайно свежая мысль! А главное –
оригинальная. Интереснее было бы сделать только
серию очерков о мужчинах-политиках, но без
политики. Так сказать, портрет в домашнем
интерьере… Подожди-подожди, а почему такой
сарказм. Между прочим, вот это надо попробовать.
Что-то типа программы «Без галстука», но еще
более домашнюю, интимную, что ли. В программе
обычно совершенно отсутствуют члены семьи: жены,
дети, внуки. В лучшем случае, показывают их
фотографии, так для разбавки основной линии. А
если весь упор сделать именно на частную жизнь?
Только без копания в грязном белье и без
подглядывания в замочную скважину. А почему бы и
нет?
-Что-то придумала, - безошибочно определил Олег
Иванович. – В глазах появился охотничий блеск. Я
тебя знаю лучше, чем ты полагаешь.
-Придумала. Но идея пока сырая, обдумаю по
дороге туда и обратно. Да и в белые ночи плохо
спится.
-Ну, хоть намекни! – взмолился Олег Иванович.
-А что намекать? Ты сам мне эту идею подал, -
пожала плечами Валерия и конспективно изложила
только что родившийся у нее замысел нового цикла.
-Это, значит, я такой умный, - польщено
усмехнулся Олег Иванович. – Ну-ну. Умеешь ты
все-таки мужика по шерстке погладить так, что он
вмиг ручным становится.
-Была бы шерстка, а погладить – дело нехитрое, -
отозвалась Валерия, украдкой бросая взгляд на
часы.
Меньше чем через час ей ехать визировать
интервью, а тут разговору, похоже, конца краю не
видно. Надо как-то деликатно сворачивать беседу с
шефом и в темпе ехать к «плейбою». Туда по
московским пробкам не меньше получаса
потребуется, чтобы добраться.
-Сколько тебе времени нужно на визирование? –
очень точно оценил перехваченный им взгляд Олег
Иванович.
Валерия пожала плечами.
-Это непредсказуемо. От четверти часа до…
отхода поезда. Наш герой-любовник очень уж любит
поговорить, особенно о себе и о своих победах на
фронтах любви.
-Он к тебе не клеился? – ревниво спросил Олег
Иванович.
Валерия усмехнулась и подумала, что Боб никогда
не задал бы ей подобного вопроса. Похоже, он ее и
не ревнует вовсе, доверяет полностью, да и
поводов она не давала. А этот… Эх, Боб, придется с
тобой мириться. Простить твой мимолетный кобеляж
и продолжать жить дальше. Все-таки самый умный и
красивый мужчина в ее ближайшем окружении – это
собственный супруг. Такими не бросаются.
-Впрочем, за тобой любой мужчина, по-моему, тут
же начинает ухаживать, если он не слепой, -
поторопился исправить свой промах Олег Иванович.
– Вот повезло Борьке! И не ругайтесь вы с ним, как
друг советую, хотя лично мне это невыгодно. Ну,
ляпнул что-нибудь, ну глупость сделал, так прости
его. Поверь мне, мужики очень ценят, когда их не
пилят до бесконечности, а немножко помучат – и
простят. Особенно, если это в первый раз.
-Я подумаю, - совершенно серьезно сказала
Валерия. – Возможно, ты прав. Но видеть его пока
не хочу. В Питере остыну, он глубже осознает, что
был не прав, тогда…
-Ну и умничка, - со вздохом подвел итог Олег
Иванович. – Если все-таки надумаешь поменять
мужа, помни, что у меня преимущественное право:
два года безответной любви. И в любом списке я
должен быть под номером первым.
-Раз должен – значит, будешь, - уже машинально
ответила Валерия, собирая свои вещи в сумочку. –
Ну, счастливо. Вернусь через три дня, докладывать
о ходе событий буду регулярно.
-Решишь задержаться на пару деньков – только
позвони, - небрежно сказал Олег Иванович. – Тебе
все можно.
-Благодарю за доверие, - усмехнулась Валерия,
встала и вышла из кабинета.
Настроение у нее, как ни странно, было почти
приличным. Все-таки Олег ведет себя как настоящий
друг: в душу не лезет, вопросами не донимает,
свободу действий (и жизни) предоставляет почти
полную. Злоупотреблять этим, конечно, не следует,
но мало ли какие ситуации в жизни бывают. Такими
отношениями опять же не бросаются.
И, наверное, он прав: не нужно обострять
ситуацию, нужно самой позвонить Борису. Только не
на мобилку, а на домашний телефон. Если дома –
значит, действительно раскаивается и можно будет
подумать о следующем шаге к примирению.
По дороге к «плейбою» случилась мелкая
неприятность – спустило колесо, но в таких
случаях Валерия предпочитала забывать о
равноправии и о принципе «я сама», а просто
выходила из машины и вставала возле нее с очень
грустным видом. Не было еще случая, чтобы через
пять минут двое-трое добровольцев, пыхтя от
усердия, не возились с запаской, время от времени
бросая на попавшую в беду красотку зазывные
взгляды. После того, как все было сделано, обычно
просили «телефончик» и получали в ответ
вежливо-уклончивое:
-Большое спасибо за помощь, но у меня очень
ревнивый муж.
На сей раз все тоже было по схеме, но на встречу,
Валерия, естественно, опоздала. Правда, позвонила
и предупредила, но к месту назначения добралась
лишь около семи: ехать нужно было почти на край
Москвы – в Крылатское. И примерно час потратила
на пустейшую светскую беседу «за кофейком», а
потом почти насильно заставила слишком уж
гостеприимного хозяина заняться визированием
интервью.
Тут же оказалось, что красавец и бывший
неотразимый сердцеед – еще и патологический
зануда: читал и правил он около двух часов, делая
при этом далеко не самые умные и толковые
замечания. Валерии стало понятно, почему все его
многочисленные браки оказывались столь
непродолжительными: такую мелочность и
придирчивость могла вынести только святая.
В результате времени оставалось ровно столько,
чтобы добраться до вокзала, поставить машину на
платную стоянку и сесть в поезд. По дороге
Валерия решила, что все-таки позвонит Бобу прямо
сейчас: после одиннадцати вечера на работе ему
делать нечего, должен вернуться домой. Она только
поговорит с ним, поговорит очень прохладно, но он
умный мужик, поймет, что ему дают шанс на
примирение. Но дают этот шанс только в том случае,
если он окажется возле домашнего телефона.
Трубку Боб снял со второго звонка и сердце
Валерии радостно дрогнуло. Но голос она
постаралась сохранить как можно более
равнодушным:
-Ты дома? – спросила она вместо приветствия.
И тут же услышала, как буквально в двух шагах от
телефонной трубки что-то загремело и абсолютно
женский голос выругался: то ли ушиблась, то ли
испугалась. Ах, мерзавец, дома-то дома, но с бабой!
Валерия нажала трубку отбоя, чудом избежала
столкновения с выскочившей откуда-то наперерез
«Газелью», тоже выругалась и постаралась взять
себя в руки. Ну, теперь Боб за ней действительно
побегает, второго прокола за один день она ему не
простит. В поезде, попросив проводника постелить
ей немедленно, принести минеральной воды и
больше не беспокоить, Валерия отключила телефон,
приняла – редчайший для нее случай! – таблетку
снотворного и через полчаса уже мирно спала под
стук колес. Правда, если бы кто-то внимательно
вгляделся в ее лицо, то заметил бы на нем следы
недавних слез. Но вглядываться было некому.
Питер встретил Валерию нехарактерной для него
погодой: ярким солнцем и теплым ветерком. Поэтому
она не стала брать такси, а просто доехала на
троллейбусе до Васильевского острова и там,
пройдя пешком минут пятнадцать, оказалась перед
недавно отреставрированным четырехэтажным
домом с двумя подъездами. В одном из них
располагалась маленькая гостиница, про которую
почти никто не знал, но которая не уступала
комфортом новым отелям-люкс, появившимся в
городе на Неве, хотя цена за номер была раза в
четыре ниже, чем там.
В уютном одноместном номере Валерия
подтвердила заказ на завтрак, поднялась туда,
распаковала вещи и приняла душ. Когда принесли
завтрак, попросила свежие газеты и включила
телевизор, чтобы сразу попасть в курс дел,
происходивших в городе. Ничего особенно важного
не узнала, выкурила еще одну сигарету и,
посмотрев на часы, позвонила пресс-секретарю
дамы, с которой у нее была назначена встреча на
три часа дня. Пресс-секретарь была сама
любезность, но сообщила, что у ее патронессы
только что наметилась важнейшая встреча в
Смольном в два часа, так что не затруднит ли
уважаемую журналистку перезвонить как раз около
трех часов: возможно, Милена Семеновна
освободится, а других важных дел у нее на сегодня
не намечено.
Мысленно Валерия чертыхнулась: ей предстояло
чем-то себя занять ближайшие три часа, а вполне
возможно – и весь сегодняшний день, потому что
внутренний голос подсказывал ей: сегодня
интервью не состоится. Просто так в Смольный
срочно не вызывают, особенно незадолго до
губернаторских выборов, и как бы
глубокоуважаемая Милена Семеновна не застряла в
этом заведении до глубокой ночи. Все лезут в
политику, просто помешательство какое-то!
Помедлив некоторое время, Валерия с огромной
неохотой взялась за телефон и набрала номер
собственной матушки. Аде, конечно, трижды
наплевать, чем занимается Валерия, но если не
позвонить в первые же часы после приезда в родной
город, есть реальный шанс нарваться на
тематический скандал: «Забытая старуха-мать».
Особенно если отчима нет в Питере, хотя это-то,
как раз было бы неплохо. Так что в любом случае
нужно звонить.
-Ада? – спросила Валерия, когда мать сняла
трубку после третьего или четвертого звонка. –
Это я. Я в Питере. Ты уже встала, дорогая?
Этот вопрос тоже был из разряда обязательных:
до полудня Аде звонить не рекомендовалось, а
после нужно было осведомиться, не обеспокоили ли
ее. В Москве, время от времени размышляя о своих
отношениях с матерью, Валерия иногда думала,
почему она позволяет втягивать себя в эти
дурацкие игры, но при непосредственном общении с
Адой терялась и тщательно соблюдала все правила,
придуманные вечно молодой красавицей, которой
было решительно нечего делать.
-Ну что ты, милая, - раздался в ответ
капризно-манерный голос Ады, - я же почти не сплю.
В моем возрасте бессонница так распространена…
Ты надолго к нам?
-На три дня. В командировку.
-Как чудесно, милая! Может быть, придешь завтра к
нам на ужин? Сегодня, к сожалению, мы с Дато
приглашены на прием…
Сожалеет она, как же! После посещения салонов
красоты Ада больше всего любит ходить на
всевозможные приемы и презентации. Каждый раз - в
новом туалете и с умопомрачительными
драгоценностями. А отчим это только поощряет:
такая жена – ходячая реклама его бизнеса. Он
владелец нескольких самых престижных салонов
красоты в Питере, кроме того, как подозревала
Валерия, через подставных лиц имел долю и в
сверхприбыльном пивном бизнесе. Последнее,
конечно, не слишком респектабельно, зато -
сверхвыгодно.
-С удовольствием, Ада. Часиков в семь?
-Да, милая, как обычно. Жаль, что ты без Бореньки.
-Мне тоже, - сквозь зубы проговорила Валерия. –
Ты здорова? Тебя не утомит мой приезд?
-Ах, милая, я такая старая бабка, просто
удивительно, как еще не развалилась совсем. Но
ради тебя я готова на что угодно.
-Тогда до завтра, Адочка. Если что – звони мне на
мобильный телефон, номер ты знаешь.
-Спасибо, милая, ты же знаешь, что я ненавижу
телефоны. Но мне приятно, что ты это предлагаешь.
До завтра. Я передам твой привет Дато.
Легкая шпилька: сама Валерия о привете и не
заикалась, а это нужно было сделать обязательно.
Ладно, перебьется один раз без привета, тем более
что Ада все равно его передаст, да еще от себя
что-нибудь добавит. Значит, дорогой отчим в
городе. Жаль, век бы вас не видеть, уважаемый
Давид Вахтангович. Но ничего не поделаешь…
До звонка пресс-секретарю оставалось еще два
часа и проводить их в гостиничном номере,
особенно в такую погоду, было просто глупо.
Поэтому Валерия переоделась в необычайно шедший
ей оливково-зеленый костюм с жакетом в талию и
длинной расклешенной юбкой, надела любимые туфли
на высоких каблуках, которые были хороши тем, что
в них можно было провести практически целый день,
не испытывая ни малейшего дискомфорта и
чуть-чуть подкрасилась. В конце концов, она
действительно заслужила небольшой отдых,
особенно в родном городе, городе детства.
На всякий случай Валерия сунула в сумочку
диктофон – маленькое чудо, подаренное ей на
Новый Год мужем: записывающее устройство было,
во-первых, цифровым, что избавляло от возни с
кассетами, во-вторых, обладало мощным
аккумулятором, рассчитанным на шесть часов
непрерывной работы, в третьих, имело дополнение в
виде фотоаппарата – тоже цифрового, а в
четвертых, сочеталось непосредственно с
компьютером при помощи специального проводка.
Весило все это не больше четырехсот грамм и
умещалось в любой дамской сумочке.
Валерия вышла на набережную, перешла через
Дворцовый мост и углубилась в милые ее сердцу
петербургские улицы – прямые, без московских
закоулков-зигзагов, застроенные домами прошлого
и позапрошлого веков. Город-музей, город-сказка
под открытым небом, между прочим, здорово
похорошевший со времени ее последнего приезда
сюда. Это понятно – готовятся к юбилею, наводят
лоск. Но посмотреть приятно, хотя автомобилистам,
наверняка, приходится несладко: половина улиц
перекопана или перегорожена. Что ж, может, хоть
сейчас появятся нормальные дорожные покрытия, а
не те ямы и выбоины, которыми всегда изобиловали
городские улицы даже в центре.
На Лиговском проспекте Валерия углядела летнее
кафе: тоже новое явление для Петербурга с его
причудливыми погодными изменениями. Но сегодня
это было самое то, и Валерия присела за уютный
столик на двоих под тентом, рассчитывая на чашку
более или менее приличного кофе и какой-нибудь
рогалик. Тем более что уже через полчаса настанет
время звонить пресс-секретарю и неизвестно,
когда можно будет устроить себе хотя бы короткий
перерыв.
Кофе оказался выше всяких похвал, именно такой,
какой любила Валерия и тщетно добивалась в
московских кафе, а вместо рогалика официантка
принесла два маленьких, еще теплых круассана с
сыром. Мелочи всегда удивительным образом
поднимали Валерии настроение, вот и теперь она
почувствовала какую-то свободу и легкость мысли,
причем думать о Москве и всем, что там произошло,
совершенно не хотелось. Она решила, что если
интервью все-таки состоится, то вечером позвонит
школьной подруге Милке или свяжется с еще одной
одноклассницей – Софкой, а то и с обеими сразу,
пригласит их в какое-нибудь тихое,
респектабельное заведение и они всласть
насплетничаются о прошлом и настоящем.
Через пятнадцать минут выяснилось, что Милена
Прекрасная все еще пребывает в Смольном, и когда
оттуда выберется – сама не знает. Поэтому она
просит извинения, а также – перенести встречу на
завтра, ровно в полдень. Честью клянется, что на
сей раз никаких накладок не будет.
-Вы знаете, что «Леди» - один из самых
респектабельных и престижных журналов в России?
– прервала Валерия пресс-секретаршу. – Или ваша
патронесса думает, что имеет дело с газетой
«Новости Козявкино»? Тогда это – ваш промах. Вы
плохо выполняете свои обязанности.
-Но Смольный… - растерялась пресс-секретарша.
-Смольный, согласна, причина уважительная. Но
если интервью сорвется и завтра, будьте уверены,
я обеспечу публикацию такого материала о Милене
Семеновне, что ее туда даже на благотворительный
утренник никогда больше не пригласят.
Конечно, пугать бедную девочку – свинство. Но и
торчать тут, ожидая, когда мадам соблаговолит
уделить ей пару часов из своего бесценного
времени, Валерия не собиралась. Если этой публике
спускать подобные выходки, они обнаглеют
окончательно. И так уже об журналистов только что
ноги не вытирают, так вот с ней этот номер не
пройдет. Она профессионал, знает себе цену и
будьте любезны с этим считаться.
Что же теперь делать? Валерия полистала
записную книжку и набрала номер Милки. Долгие
гудки, никакого ответа. Мобильником подруга
обзавестись не удосужилась. Или не считает
нужным. Кстати, может она сейчас элементарно на
работе? Валерия набрала номер довольно
популярной питерской газеты и попросила к
телефону Людмилу Оленеву. После недолгого
ожидания она узнала, что данная особа в этой
газете уже около года не работает, а где трудится
теперь – неизвестно. В последней фразе Валерии
почудились некоторые нотки ехидства, но она не
обратила на это особого внимания. Просто теперь
нужно разыскивать Милку через Софку, вот и все.
Наученная первым опытом, Валерия позвонила
Софье Кудрявцевой сразу в редакцию женского
журнала, где она вела рубрику «Ваш дом – ваша
крепость» и выяснила, что подруга находится в
декретном отпуске. Не задумываясь над тем, что бы
это значило, Валерия поблагодарила и набрала
домашний номер Софки. Та, судя по всему, жила
по-прежнему в коммунальной квартире недалеко от
станции метро «Чернышевская», точнее, в доме
рядом со станцией метро, и к телефону ее
подозвала одна из соседок.
-Лерка! – обрадовалась Софка. – Какими
судьбами? Сто лет не виделись. Надолго в Питер?
-На три дня в командировку, - сообщила Валерия. –
Хотелось бы сбежаться на нейтральной территории,
посплетничать. Как ты сегодня вечером?
-Да как всегда! – с неожиданным раздражением
отозвалась Софка. – Накормлю свой выводок,
затолкаю в постель и сама спать завалюсь. Был бы
телевизор…
-То есть? – не поняла Валерия.
-То и есть, что живу, как в каменном веке, только
хуже. С тремя-то детьми…
-Слушай, Софка, я ничего не понимаю, - решительно
сказала Валерия. – Я тут недалеко, могу
подскочить, адрес помню. Что по дороге купить?
-Еды, - мрачно ответила подруга. – И без
выкрутасов. Можно просто хлеба.
Через сорок минут, нагруженная пакетами с «едой
без выкрутасов», Валерия звонила в давно
знакомую ободранную дверь на четвертом этаже.
Звонок все так же висел на одном проводке, а
обивка, кажется, держалась только потому, что
была невероятно грязной и просто прилипла к
двери. Валерию стало тихонечко мутить: она уже
начала забывать, что такое питерские коммуналки,
а та, где жила Софка, считалась чуть ли не самой
страшной (в смысле запущенности) во всем городе,
причем считалась еще тогда, когда они в школу
ходили.
Дверь открыла сама Софка, на руках у которой
верещал младенец месяцев шести, а за юбку
держался ребенок неопределенного пола лет двух.
Третий, надо полагать, остался в комнате. Так оно
и было: пройдя нескончаемый коридор с
неизменными корытами и старыми велосипедами,
подруги оказались перед дверью из-за которой
выглядывала замурзанная мордашка девчушки лет
пяти.
Две комнаты, которые вот уже лет пятьдесят
занимала Софкина семья, никогда еще не были в
таком убогом и удручающем состоянии. Отсыревшие
обои висели клочьями, на потолке через дыры зияла
дранка, пол скрипел немилосердно, а о том, что он
когда-то был паркетным, уже нельзя было даже
догадаться. Спертый воздух, развешенные везде
мокрые пеленки, разбросанные убогие игрушки. Еще
три года назад Софка весело щебетала о том, что
отдает дочку в хороший садик и они с мужем
начинают копить деньги на приличное жилье.
Господи, что случилось?
-Мужа уволили, их контору вообще разогнали, -
сообщила Софка, торопливо и жадно разбирая
пакеты с продуктами. – Сначала в ларьке торговал,
я-то второй раз случайно залетела, а аборт было
делать поздно. Потом его и оттуда поперли, пить
начал. После этого он вообще не просыхал – вот
тут-то это сокровище и образовалось.
Она встряхнула задремавшего было на ее руках
ребенка, который тут же заорал.
-А теперь – что? – спросила оторопевшая
Валерия.
-А теперь я даже не знаю, где он. Как пишут в
газетах, «ушел из дома и не вернулся». Еще зимой, я
только-только из роддома пришла. То ли замерз
где-то по пьянке, то ли убили, то ли просто
бомжует.
-Как же вы живете?
-А на детское пособие. Маловато, конечно, но что
делать? Милке-то хорошо…
-Кстати, что с ней? – обрадовалась Валерия
возможности сменить тему. – Я звонила, нигде не
застала: дома нет, на работе сказали – уволилась.
-Она год назад уволилась. Появился богатый
поклонник, обещал жениться, подарки дарил, а
потом… проиграл ее в карты. И пошла Милочка по
рукам, а пару месяцев тому назад угодила под
шальную пулю при каких-то разборках своих
кавалеров с милиции. Я и говорю: ей хорошо, она
отмучилась. А я от этих куда денусь?
Было видно, что Софка хоть и рада приходу
школьной подруге, но отчаянно стыдится убогости
своего жилья, своего положения и вообще больше
всего хочет, чтобы Валерия оставила их наедине с
содержимым пакетов. Даже для виду не спросила,
как она, как в Москве, как муж. Впрочем,
благополучие и ухоженность Валерии еще резче
бросалось в глаза на фоне Софкиного житья-бытья.
Валерия сбежала от нее через полчаса, всучив
стодолларовую купюру. Понимала, что вроде бы
откупается, но… У нее своих забот было полно,
заниматься чужими проблемами было просто
некогда.
Она вышла на улицу и задумчиво направилась,
куда глаза глядят. Посидели со старыми подругами,
пошушукались. Да что за день такой, в конце
концов?! Или это со вчерашнего хвост тянется? Она
для порядка еще раз позвонила насчет завтрашнего
интервью, получила от пресс-секретарши еще
порцию клятвенных заверений, что завтра, ровно в
полдень, ее ждут, и не в офисе, а непосредственно в
квартире Милены Семеновны, куда она после смерти
мужа вообще никого не приглашает, и так далее и
тому подобное. Значит, что-то до этой
политизированной куклы дошло. И на том спасибо.
Но времени-то – шесть часов вечера, что прикажете
делать одной, пусть даже в городе, где родилась и
ходила в школу? В Петергоф или в Павловск ехать
поздно, бесцельно шататься по городу не хочется,
в театр попробовать попасть – так туда билет
нужен, который просто так не добывается.
На полупустой в этот час Итальянской улице ей
попалась на глаза вывеска ресторана «Мама Рома».
С Римом у Валерии были связаны исключительно
приятные воспоминания, там они с Бобом провели
часть медового месяца. Да и поесть не мешало бы,
пока народ не повалил во все кабаки подряд. Так
что Валерия решительно поднялась по двум
ступенькам к свежеотлакированной двери с двумя
искусственными пальмами в кадках по бокам и
вошла в вестибюль. Буквально через несколько
минут она поняла, что сделала исключительно
правильный выбор.
Это действительно был маленький кусочек
Италии: и обслуживание, и блюда, и улыбчивые
официанты, которые хотя и говорили по-русски, но
больше ничем не отличались от своих заморских
коллег. После вкуснейшего телячьего эскалопа со
свежими овощами и кусочка персикового пирога,
Валерия вновь почувствовала вкус к жизни и
подумала, что напрасно принимает свою судьбу, как
нечто данное и само собой разумеющееся. Она
счастливая женщина, черт возьми! По сравнению со
всеми своими подругами и приятельницами – тем
более. И уж лучше неверный муж, чем пропавший или
пустивший свою подругу по рукам. Лучше один
красивый, умный и обеспеченный мужчина, чем сотни
поклонников Нины и вообще непонятно какая жизнь
Катьки.
И вообще, Боба надо как следует пропесочить и
простить. Но… в последний раз. Как говорится в
старой присказке: «Первый раз прощается, второй
– запрещается». Со вторым – женским голосом в
телефоне, она еще разберется. А первый, кажется,
уже склонна простить. В конце концов, если
немного растормошить Боба в постели, ему вообще
цены не будет. Нужно бы взять им обоим отпуск и
устроить второй медовый месяц. А о детях она,
пожалуй, больше с ним говорить не будет… пока.
Слишком сильное впечатление на нее произвела
многодетность старинной подруги.
Когда ей принесли большую чашку кофе и креманку
с тремя разноцветными шариками мороженого, она
чуть не замурлыкала от удовольствия. Но сначала
решила продлить его – выкурить сигарету. И тут
перед ее лицом возникла выхоленная мужская рука
с дорогой импортной зажигалкой – явно не рука
официанта. Валерия прикурила, подняла глаза,
чтобы поблагодарить и… обомлела.
Перед ней был известнейший певец, концерты
которого всегда собирали полные стадионы и залы,
человек-легенда, о личной жизни которого никто
ничего толком не знал, но изображения которого с
гитарой периодически расклеивались на всех
тумбах обеих столиц, чей голос ежедневно звучал
по радио, а изображение хоть раз в неделю
появлялось в одной из телевизионных программ.
-Вы позволите? – спросил он, указывая глазами на
свободный стул за ее столиком.
Валерия, как во сне, кивнула.
-Если я мешаю, только скажите – я исчезну, -
предупредил ее неожиданный визави. – А если вам
не докучает мое общество, то позвольте
представиться…
-Не надо, - обретя дар речи, сказала Валерия. –
Неужели вы думаете, Михаил, что вас можно не
узнать? Меня зовут Валерия.
-Можно узнать, что такая красивая женщина
делает одна в нашем захолустье?
-Между прочим, я в этом городе родилась, -
улыбнулась Валерия, - и прожила полжизни. Сейчас,
правда, в командировке. Я журналистка.
-С ума сойти! - восхитился Михаил. – Вот уж
никогда бы не подумал! Решил, что вы - фотомодель
или актриса.
«Вот бы с кем сделать интервью, а не с моей
красоткой-вдовушкой, - профессионально подумала
Валерия. – Только ведь откажется, он
принципиально интервью не дает, всем известно.
Попробовать, конечно, можно».
-А вы не будете возражать, если мы отметим наше
знакомство бокалом хорошего вина? – спросил
Михаил.
-При одном условии, - мило улыбнулась Валерия. –
Если вы согласитесь дать мне интервью.
Михаил на секунду задумался, потом тряхнул
головой:
-Идет. Слово джентльмена. Завтра у меня
сумасшедший день, а вот послезавтра… Приходите
на мой концерт, после него вас приведут ко мне в
гримерку и вы получите ваше интервью.
-И все это – за удовольствие выпить бокал вина?
– усмехнулась Валерия.
-Нет. За удовольствие провести с вами
сегодняшний вечер. Так, как вы сочтете нужным.
«Что ж, Боб, я расплачусь с тобой твоей же
монетой. И потом прощу с легким сердцем», -
подумала Валерия, а вслух сказала:
-Считайте, что мы договорились.
Михаил взял ее руку и изысканно-медленно поднес
к губам.
Светлана Бестужева-Лада
продолжение следует...
|