Безупречная
стрижка “паж”, холеные брови, неизменно
коралловая помада. Кажется, она — такое же вечное
олицетворение Франции, как Эйфелева башня,
Нотр-Дамм и шампанское. Мирей Матье, как истинная
француженка, непредсказуема, элегантна и
непокорна. Такой она была всегда и остается
поныне. А ведь ей скоро шестьдесят!
Ее отец работал каменотесом в Авиньоне, мама
тянула на себе лямку скудного хозяйства: в семье
было четырнадцать детей! Детство девочки из
рабочей окраины, по обычаю, не затянулось: в
тринадцать ей пришлось бросить школу, чтобы
пойти на фабрику. Казалось, ее жизнь будет такой
же беспросветной и серой, как у сотен девушек из
рабочих семей: нудная работа по изготовлению
конвертов, скудный заработок, пьяница-муж, вечная
нужда и ранняя старость. Честно говоря, Мирей
ничего не сделала, чтобы вырваться из этой среды.
Все произошло как в сказке. В один прекрасный
день приехал принц на белом коне и увез ее в
прекрасный недосягаемый Париж...
Чтобы хоть как-то скрасить свое унылое
фабричное существование, девушка однажды
приняла участие в телевизионном конкурсе “Игра
случая” (нечто вроде нашей “Утренней звезды”). К
провинциальной простоватости
девятнадцатилетней девчонки очень подошла
выбранная песня из репертуара “Великой
простушки” Франции — Эдит Пиаф. Продюсер Джонни
Старк разглядел на пленке большой потенциал
безвестной конкурсантки. Маститый шоумен был уже
не в том возрасте, чтобы увлечься молоденькой
красоткой, но его профессиональное чутье
подсказало ему большой успех для этой протеже, а
значит, немалую прибыль для ее первооткрывателя.
И вот в 1965 году он прислал ей приглашение в Париж.
Впрочем, над юным бриллиантом пришлось немало
потрудиться, чтобы из девушки с писчебумажной
фабрики сделать эталон французского шарма,
аристократизма и красоты. Невысокая, с
угловатыми коленками и ужасающим раскатистым
провансальским акцентом (от которого она так и не
смогла избавиться), она далеко не сразу покорила
привередливую парижскую публику. Джонни Старк,
который стал ей в чужом Париже вторым отцом,
дрессировал ее нещадно. Девушка все глаза
выплакала ночами: все, что она делала, было не так
и не то.
Она с детства слыла неуклюжей, так
как вечно путала право и лево, глотала слоги. От
природы она была левшой, но воспитание тогда не
позволяло людям подобную вольность. Ее
настойчиво, жестоко, но неумело с младенчества
переучивали на “правшу”, отчего серьезно
пострадала и координация, и речь. Старк тоже был
скорее диктатором, чем добрым папочкой, так что
путь к совершенству для будущей звезды смело
можно было бы назвать дорогой слез.
Свою популярность Мирей тоже зарабатывала
немалым трудом: изучала языки, чтобы на каждых
гастролях за рубежом удивить публику их
национальной песней. Она пела по-русски,
по-фински, по-японски, по-китайски. Музыкальность,
которая является отличительной чертой всей
многочисленной семьи Матье, тоже пришлось
шлифовать и развивать.
Ей не довелось стать звездой в одночасье,
“проснувшись знаменитой”. Французскую публику
она завоевывала медленно. Ее долго (и
справедливо) упрекали в необразованности и
провинциальности. Однако Джонни Старк все же
сотворил из нее Великую Певицу. Его смерть от
сердечного приступа стала для восходящей звезды
большим ударом. Однако она уже многое умела, а
главное -- ее имя уже знал весь мир.
Детство и молодость, проведенные под влиянием
двух неординарных мужчин (Мирей обожала своего
отца и преклонялась перед Старком), сильно
повлияли на критерии выбора спутника жизни.
Мадемуазель Матье всегда искала в мужчинах
дорогие черты своего отца: душевную доброту,
неиссякаемый провансальский юмор, искренность,
щедрость. К замкнутости, меркантильности парижан
девочка из южной провинции привыкнуть так и не
смогла. Она быстро и болезненно обожглась о
притворство, корыстность и снобизм как парижан в
общем, так и людей из “высшего света” в
частности.
Наверное, поэтому она очень скоро замкнулась в
себе. Ночная светская жизнь Парижа, которую так
ценят другие звезды всего мира, ее навсегда
отпугнула. Небольшое количество близких друзей,
дом, любимые кроссворды и многочисленные
родственные обязанности большой семьи,
оставшейся в Авиньоне, -- вот круг ее интересов,
когда она дома, в Париже. Но большую часть времени
она все же проводит вне Франции, на гастролях.
Ее личная жизнь с самого начала
стала тайной для публики. Она никогда не жила
открыто ни с одним мужчиной, никогда не была
замужем. Разумеется, в то, что такая красавица
может всю жизнь пренебрегать своей
популярностью у мужчин, никто не верит. Вот
почему вокруг Мирей Матье вечно витают разные
сплетни и слухи (которые мы, разумеется, не станем
повторять) об ее тайных романтических связях по
всему миру. Сама мадемуазель Матье неизменно
отвергает все домыслы, хотя некоторые из них,
возможно, и претендуют на правду: она твердо
решила остаться одной из самых таинственных
женщин. В отличие от тех, кто охотно делятся с
публикой своими душевными переживаниями, она
лишь загадочно улыбается и намекает, что,
несмотря на внешнее благополучие, ей в жизни
пришлось немало выстрадать.
Вряд ли можно придумать лучший способ
заинтриговать журналистов и поклонников. Ведь
тайна — неизменный атрибут женского шарма. А уж
им-то Мирей Матье овладела полностью. Разве можно
быть прекрасной леди Совершенство, если
еженедельно отчитываешься перед всем светом в
своих сердечных перипетиях?
Василий СЕРГЕЕНКО.
|